Мы едем и едем,
уже и не
помню куда,
В новейшем советском
железнодорожном
вагоне,
И тает беда
в дорогой
колбасе и лимоне,
И чертит по небу столбами
наш путь
провода.
Мелькают цветы
на омытом дождями
перроне,
Звенит в подстаканнике
ложечкой чайной
вода,
И голос диспетчера
в этом
нечаянном звоне
Всё глуше и глуше,
уходит
назад навсегда.
Мы едем и едем,
уже и не
помню откуда,
А помню зато
всемогущую
силу отца
И мамину нежность,
и каждую
мелочь как чудо,
Стекло и железо,
и песенный
стук колеса.
Зовём проводницу по имени
Тома и Люда
(Среди проводниц
не встречал
я красивей лица),
Она достаёт
из-под
влажного тёплого спуда
И всё застилает
в
каких-нибудь там полчаса.
И папа уснёт,
и на нижней
– усталая мама,
Чуть станет за чаем
им в
тягость ночной разговор.
А мне не до сна,
потому что
вагонная рама
Открыла над мраком
засоленный светом
простор.
Там ходит луна,
как под
куполом нового храма,
Там тащит добро
расторопный
и опытный вор,
А высунешь голову в ветер –
над теменем
прямо
Большого Ковша
занесён неподвижный
топор…
28 января 2013 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий